Поделиться
В пятницу мы опубликовали начало состоявшейся накануне большой беседы журналистов "Российской газеты" с генеральным директором "Мосфильма" режиссером Кареном Шахназаровым. Разговор начался со "злобы дня" - очередного наката волны митингов. Сегодня мы продолжаем это коллективное интервью.
- Пейзаж нашего кино унылый: большие студии разгромлены. "Мосфильм" на этом фоне возвышается как Монблан, это по-прежнему мощная кинофабрика, и в том, что она уцелела, ваш вклад огромен. Но как вы относитесь к тому, что происходит на "Ленфильме", на Студии имени Горького?
Карен Шахназаров: То, что я видел, вызывает, мягко говоря, сожаление - они разрушены. Как я слышал, на "Ленфильме" продана половина студии. Но документов никто не видел, судить со стороны трудно. Когда шла речь об акционировании студий, я предлагал тогдашнему директору "Ленфильма": давайте вместе. Нам тоже было бы легче, если бы "Ленфильм" выступил на нашей стороне. Но мы остались в одиночестве, и меня даже стали называть "красным директором": мол, вы тянете обратно. "Ленфильм" предпочел акционирование, и результат - студии практически нет. А "Мосфильм" сохранил и фильмотеку, и нам удалось студию модернизировать, причем ни копейки не получили от государства.
| |
Хочу еще раз это подчеркнуть, потому что ходят слухи, будто у Шахназарова влиятельные друзья "наверху". Ни копейки! Более того, "Мосфильм" - единственная студия, которая платит не только налог, но и сверхналог - как унитарное предприятие. Налог приличный: в 2011 году мы выплатили государству более 300 миллионов налогов и сверх того еще 20 миллионов. Еще нас упрекают в том, что студия не финансирует проекты. Но капиталистическую систему придумал не я, и "Мосфильм" сейчас работает так, как любая студия Европы. Хотя в отличие от европейских студий довольно часто инвестирует в кинопроекты - картин десять - двенадцать в год. Но это чисто благотворительная деятельность: инвестированное еще ни разу нам не вернули.
Что вы думаете о государственном участии в финансировании кинопроизводства? Должны ли кинематографисты рассчитывать на бюджетные вливания?
Карен Шахназаров: В отличие от коллег, я уже лет двадцать обхожусь без этого. "Город Зеро" был последним фильмом, снятым на государственные деньги. И я уже начинаю сомневаться, что эта помощь нужна: она развращает. Вот "Ленфильм" просит дать им миллиард, а я думаю: зачем давать миллиард тем, кто все состояние, извините, профукал? Почему с "Мосфильма" берут, а "Ленфильму" дают? Мы же ничего не профукали, мы студию заново построили.
Что же делать с "Ленфильмом"?
Карен Шахназаров: Для начала надо понять, какая студия нужна Петербургу. Наверное, в первую очередь - павильоны, потому что хорошие частные студии в Питере есть. Отреставрировать павильоны, привести в порядок технику. Глядишь, пошли заказы, деньги пошли, все начало оживать. Глядишь, и студия возникла.
Будьте готовы, что и Константин Лопушанский, и Алексей Герман найдут, что вам ответить.
Карен Шахназаров: Герман мне уже ответил, я читал в вашей газете. Лучше бы Алексей Юрьевич закончил свою картину, он на нее немалые государственные деньги получил. Есть, конечно, и другой путь: банкротство. Если у нас рынок - пусть будет рынок.
...И частные инвесторы построят на месте "Ленфильма" элитный жилой комплекс.
Карен Шахназаров: Ну, построят. Не надо все время твердить про "бренд".
А славные традиции? Все-таки первая российская студия, начало отечественного кинопроизводства!
Карен Шахназаров: Все замечательно: давайте деньги, которые "Мосфильм" вкладывает в бюджет, отдадим "Ленфильму". Мы вкладываем - они берут. Может, тогда уж лучше освободить нас от налогов, а мы найдем, куда вложить освободившиеся средства?
Вы ясно обозначили свою позицию как сторонника нынешней власти. Но согласны ли вы с тем, что коридоры власти надо время от времени проветривать?
Карен Шахназаров: Конечно, у нас масса нерешенных проблем. Выборы в Думу вызывают много вопросов, и я, безусловно, поддерживаю требование честных выборов. Более того, не сомневаюсь, что сам Путин более, чем кто-либо, заинтересован в этом. За правящую партию я не голосовал, и, на мой взгляд, хорошо, когда в парламенте есть сильная оппозиция.
Не кажется ли вам, что политтехнологи работают неточно? Я сам из Нижнего Тагила и прекрасно знаю Уралвагонзавод: он всегда жил на дотации и высасывал соки из госбюджета. И при этом все больше отстает в технологиях, его танки давно уже не лучшие в мире. Почему политтехнологи связывают Путина именно с этим тяжелым наследием советского прошлого? Почему не связать с другим: низколетящие спутники на геостационарной орбите - это ведь тоже делается в России. И делается умными, толковыми рабочими руками. Где эти люди? Почему они не появляются на телеэкранах? Почему считается, что на Болотную площадь выходят чуть ли не тунеядцы? Они тоже работающие люди, не самые последние в обществе. Почему нужно оскорбительно к ним относиться? Что вы думаете по этому поводу?
Карен Шахназаров: Конечно, в предвыборной стратегии много ошибок. Даже само объявление этой "рокировки" могло быть сделано более элегантно. Оно многих покоробило, и меня в том числе. Я вырос в семье политика, и у меня нет иллюзий по отношению к политической жизни - она жесткая, здесь нужны воля и борьба. И было бы нелепо для политика не стремиться к власти. Вопрос - в формах и методах. Может быть, на чье-то воображение действуют автопробеги и найденные на дне амфоры, на меня они не действуют. С другой стороны, политтехнологи ориентируются не на меня и не на вас. Мне не нравится "Наша Раша", а массовому зрителю нравится.
...Но такие несогласия в обществе доведены до точки кипения.
Карен Шахназаров: Наметившийся раскол меня и беспокоит. Вышедшие на Болотную хотят честных выборов, кто из нас против этого? Но тут же пошли взаимные оскорбления, и это очень напоминает конец 1980-х.
Увеличивается отток людей из страны, приводят устрашающие цифры. У вас возникало желание оставить Россию?
Карен Шахназаров: Никогда. Более того, даже и в мыслях нет детей своих куда-то отправлять учиться. Но когда говорят о новой утечке мозгов, я отвечаю: чтобы утекали мозги, их надо иметь. А с нынешней системой образования в России время наших интеллектуальных ценностей закончилось. При всем своем патриотизме я вынужден признать, что уровень подготовки российской молодежи очень низок. К тому же наши молодые люди не слишком-то любят трудиться: ну куда они поедут? Где смогут устроиться? Кому нужны недоучки? Когда-то был спрос на музыкантов, на советскую исполнительскую школу. Сегодня музыкантов уже нужно завозить - из Китая, Южной Кореи. Вот мы купили второй рояль "Стейнвей" для "Мосфильма". Думаю, даже в консерватории двух "Стейнвеев" нет, а Китай закупил их больше ста! Поэтому китайские пианисты так востребованы в мире.
Я заканчиваю картину, где снимались немецкие актеры. И с удивлением обнаружил, что в Германии, которая никогда этим не славилась, выросла замечательная актерская школа. Организованные, дисциплинированные, великолепно играют, текст всегда знают, сосредоточенны, органичны - мастера, профессионалы! И я поймал себя на мысли, что немецкая школа теперь лучше нашей. Наша была сильна традициями, но мы их забыли. А в Германии теперь прекрасный театр и мощное, интересное кино.
Какой фильм вы снимаете?
Карен Шахназаров: Он называется "Белый тигр" - по роману питерского писателя Ильи Бояшова "Танкист, или Белый тигр". Сценарий мы написали вместе с Александром Бородянским, и он сильно отличается от книги: введен Гитлер, появились новые персонажи. Мне нравится идея романа: в ней есть что-то от "Моби Дика".
Кино - искусство реалистичное, сюжет романа фантастический, не возникает диссонанса?
Карен Шахназаров: Мне кажется, все достаточно органично. Да, фантастика, мистика, но - в антураже войны, которую я старался воссоздать очень тщательно и достоверно. Мне давно хотелось снять военную картину в традициях любимого мной советского кино. Но ясно, что сегодня снимать войну сложно, я даже сомневался, что смогу это сделать. Тема войны продолжает волновать, но она требует нового взгляда. И симптоматично, что автор романа - из другого поколения, он видит ее уже по-другому. Ни я, ни Бородянский такого бы не придумали. Иное время, иная эпоха, молодежь иная, для нее война - уже далекая история.
А где вы снимали войну?
Карен Шахназаров: Под Москвой, в Алабино - в Таманской бригаде, на полигоне. К счастью, "Мосфильм" сохранил уникальный парк боевой техники, без него снимать кино о войне невозможно.
Новый фильм Спилберга "Боевой конь" - классический военный эпос, и современная публика его не приняла. Значит ли это, что время классических военных эпосов закончилось? Ставили ли вы задачу найти какой-то новый язык, чтобы рассказать о войне новой аудитории?
Карен Шахназаров: Я никогда не ставил задачу найти какой-нибудь киноязык - это дело пустое. Киноязык рождается сам по себе, если он нужен. Спрогнозировать это нельзя: он - средство, а не цель. Но я согласен: традиционный рассказ о войне на молодежь уже не действует. И как раз присутствие в фильме фантастики может сработать. Впрочем, и это со временем себя исчерпает - все быстро меняется.
Как ни включишь телевизор, кругом паханы, криминал, малина, рэкет, "бригады" в разных вариантах. Неужели не ясно, что так мы разрушаем общественную мораль и страну? Но кто платит деньги, тот и заказывает музыку. Они продюсируют то, что знают.
Карен Шахназаров: Мальколм Макдауэлл мне рассказывал, что "Калигула" Тинто Брасса был профинансирован "коза ностра". Вложили деньги, сделали хорошие сборы и ушли из этого бизнеса. Но я не уверен, что наши бандиты столь сознательны, чтобы вкладывать деньги в кино.
Оправдывая такую репертуарную политику, ссылаются на рейтинги, на потребности широкого зрителя.
Карен Шахназаров: Есть вещи, которые вы не можете изменить. Что делать, если такое кино сегодня востребовано зрителем? Даже в советское время оно откликалось на потребности публики. Правда, тогда был другой зритель, и задачи были другие. Сегодня в стране строится инфраструктура потребления. Вот я снимал в Алабино: появились торговые центры, бензоколонки, кафе, получить любую услугу - уже не проблема. В СССР строилась база: электростанции, газопроводы, разведывались нефть и газ - то, за счет чего мы сегодня живем. Согласитесь, что у людей, которые разведывают месторождения, совершают перелеты через Северный полюс и строят ГЭС, другая идеология и другой внутренний посыл, чем у тех, кто открывает торговые центры. Тогда был народ идеи, и ему нужен был "Чапаев". У него киногерои другие были: Крючков, Андреев, Алейников, Орлова, Серова... Менялись идеи - менялись и герои, появились Гурзо, Рыбников, Тихонов, Баталов, Смоктуновский... Сейчас время изменилось очень резко. "Ашан" и рестораны открывают другие люди, и у них - другие герои. Им и понадобилось такое кино.
Вы видите здесь непреложную закономерность?
Карен Шахназаров: Вспомните, как это происходило в Европе. Что такое Италия 1950-х? Строят дороги, мафия закатывает людей в асфальт, идут бесконечные скандалы вокруг взяток. Что такое Америка 1920-х? Страна бутлегеров, Аль Капоне, Чикаго - столица мирового бандитизма. Сегодня Италия и Америка живут вполне благополучно. Я думаю, у нас тоже пройдет этап дикого капитализма и начнутся изменения в людях. Кинопублике понадобится другое кино. И эти этапы, наверное, не перепрыгнешь.
В Италии закатывали людей в асфальт, но тогда же возник неореализм.
Карен Шахназаров: Да, неореализм, который мы оба любим. Но в основном итальянское кино производило море чудовищных исторических боевиков, бессмысленных комедий и мелодрам. Они были главной продукцией. У нас сейчас тоже море жутких картин, но снимаются и фильмы, которые останутся в истории кино.
Вы упомянули об Орловой. Готовясь к съемкам "Светлого пути", она днями пропадала в ткацком цехе, чтобы правдиво сыграть ткачиху. Сейчас я смотрю сериал "Жуков" - там нет и попытки достоверно передать факты и фактуру. Вот Жукова ссылают в Свердловск: поезд подходит к какому-то дохлому полустанку. И сразу перестаешь верить: авторы понятия не имеют о собственной стране. Это что, плоды нового просвещения?
Карен Шахназаров: Да, с кинообразованием у нас катастрофа. Разговариваешь с молодыми актерами - они вообще ничего не знают! Люди приходят во ВГИК поступать на режиссуру, но Толстого не читали. У гениального педагога Михаила Ильича Ромма был, как известно, критерий: читал ли ты "Войну и мир". А сейчас общая тенденция: сознание - как белый лист. У нас на сайте "Мосфильма" самые популярные картины: "Обломов" и "Война и мир". И понятно, почему: школьники хотят узнать сюжетик, им надо отвечать на уроках. Потеряны целые профессии. Например, важнейшая профессия в кино - редактор. Ее больше нет: отменили, приняв за цензуру. Хотя она есть в Голливуде. Вот я снимал в Калифорнии "Американскую дочь". У нас монтажеров экстра-класса пять человек и три пиротехника. А там их тысячи - профессионалов, которые гарантируют высокое качество. У нас потеряно среднее звено кинопроизводства, а без него ничего нельзя сделать. Оно и обеспечивает фактуру киноизображения, его реалистичность, его достоверность. И вот это среднее звено у нас исчисляется единицами, а там - тысячами. В советское время это среднее звено у нас готовили, обучали, взращивали. Теперь единственное место, где его готовят, - "Мосфильм". Курсы бесплатные: обычно именно те, у кого нет денег, готовы работать по-настоящему.
Зарубежные кинематографисты хотят снимать на "Мосфильме"?
Карен Шахназаров: Они охотно работают в нашей студии звукозаписи. Но в принципе Москва - город, для киносъемок не приспособленный: пробки, дороговизна и вымогательство. Все столицы мира стараются привлечь кинематографистов. Предоставляют всевозможные льготы, освобождают от налогов - только снимай - в Париже, Лондоне или Праге! У нас все наоборот: куда ни придешь, с тебя обязательно что-то сдерут. Для съемок батальной сцены нам понадобилось поле - уже вроде бы договорились... А через день нам сообщают, что у поля, оказывается, невесть откуда появились арендаторы и они требуют 10 миллионов. И так - постоянно. Работать невозможно, кто же сюда поедет? Приезжали к нам западные киногруппы, хотели работать с нами, но трехзвездный отель требует по 700 евро за ночь! А съемки - это масса людей! Так что если не будет какого-то специального решения по этому вопросу, притягательным центром для кинобизнеса Москва не станет. Даже наши кинематографисты, и те стараются снимать в Минске, где все дешевле и есть хорошие профессионалы.
Мы снова на пороге революции в кино: появился Интернет, он диктует свои условия и предлагает новые возможности. Даже возникло мнение, что пираты для кино полезны: они делают фильму рекламу. Какие перспективы вы видите для кино в Сети?
Карен Шахназаров: Если картина появилась в Интернете, считай, это навечно, и в этом есть драйв. Мы на "Мосфильме" открыли сайт, и там более пятисот картин с субтитрами - весь мир смотрит! Пишут из Новой Зеландии, Мексики, Бразилии, бог знает откуда: для них вдруг(!) открылось советское кино. Это впечатляет, и нет сомнения, что за этим будущее. А насчет пиратов, тут я противник. Для нас показ фильмов на сайте - проект не коммерческий, а культурный. "Российская газета" делает свой фестиваль в Интернете - замечательно, и мы охотно дадим свои фильмы, показывайте. А пиратство - это хаос, и, если его легализовать, он погубит кинематограф: картины будут тащить прямо с монтажных столов. Кстати, в Интернете уже возникли и ваши конкуренты - целое критическое племя.
Карен Шахназаров: Хорошо, только тогда пусть выступают там с открытым забралом. Одно дело, когда критик подписывается своим именем и отвечает за свою позицию, и совсем другое, когда это какой-то "Кролик".
Кстати
"Мосфильм" - единственная студия, которая платит не только налог, но и сверхналог - как унитарное предприятие. Налог приличный: в 2011 году мы выплатили государству более 300 миллионов налогов и сверх того еще 20 миллионов. Еще нас упрекают в том, что студия не финансирует проекты. Но капиталистическую систему придумал не я, и "Мосфильм" сейчас работает так, как любая студия Европы. Хотя в отличие от европейских студий часто инвестирует в кинопроекты - картин 10 - 12 в год. Но это чистая благотворительность: инвестированное еще ни разу нам не вернули".